Махмуд Чаннанов

В Дагестанском селении Кули  оплакивают 21-летнего Махмуда Чаннанова, который погиб 28 февраля и был посмертно награжден орденом Мужества. Близкие наперебой рассказывают, как мальчик мечтал стать футболистом, как всегда перед прогулкой спрашивал, нет ли для него работы

‍

Хозяйство, в котором вырос Махмуд, крепкое, но небольшое. В чистом загоне стоят две коровы с теленком. Рядом с ним — стены из бережно сложенного кизяка, которым тут топят печи. Отец Махмуда давно покинул семью, поэтому мальчика воспитывали женщины из рода матери. На кухне сельского дома собрались три горянки в траурных одеждах — Шамсият, мать Махмуда, Лиза, его бабушка, и Хадижат, тетя. Больше нет никого. Весеннее солнце светит сзади сквозь плотные занавески, и лица женщин кажутся потемневшими от горя.

‍

«В армию он сам захотел. Мать и бабушка согласились. Без военного билета мужчине тяжело устроиться на работу. Он же по контракту пошел потому что у нас безработица. », — вздыхает Хадижат. За спиной она держит маленького сына — в горных селах так традиционно носили младенцев, чтобы освобождать руки для работы.

‍

«Поначалу он жаловался. Уже в конце, перед смертью, сказал маме и бабушке, что ему начинает нравиться. Поправился, возмужал, красавчиком стал, и именно в это время Всевышний забрал его. Мы его таким не увидели, только по фотографиям, — рассказывает Хадижат. — Махмуд не говорил, что пойдут прямо в Украину, в горячие точки. Сказал: „Мы будем как поддержка“. В последний раз позвонил бабушке утром 23 числа. Сообщил, что телефоны собирают, больше они на связь не выйдут».

‍

С первых дней войны сообщения об убитых и плененных слухами разлетались по селу. «Мы увидели на канале [в телеграме] парня, у него брови и глаза были похожи, мы до последнего думали, что это он. До этого еще был слух, что его взяли в плен. Там тоже был очень похожий парень, но не Махмуд».

‍

«Мы уже смотрели телевизор и понимали, что там происходит, — говорит Хадижат. — Больше всего чувствовала его мама. Мы ее успокаивали, говорили, что все будет хорошо. Она боялась. И случилось то, чего она боялась больше всего».

‍

Утром 28 февраля мать сама позвонила командиру сына — тот ответил, что с ним все в порядке. Шамсият немного успокоилась, но все равно не расставалась с телефоном. На следующий день она решила немного поспать после ночной смены и передала мобильник Хадижат. Вскоре тетя получила сообщение: «Махмуда больше нет».

‍

«Он у меня был один, — утирает слезы Шамсият. — Раньше на войну не брали единственных детей в семье. Они же должны смотреть, есть ли у него братья, сестры? Почему так получилось? Я ведь немолодая. До сих пор наблюдаю, есть ли сын в ватсапе. Он бабушке рассказывал, что другие матери очень плачут. Видимо, они понимали, куда их детей везут».

‍

Хадижат не может поверить, что ее племянник и его товарищи знали, в чем именно им придется участвовать: «Их обманным путем туда забрали. Почему им не сказали, что там будет? Махмуд бы нам рассказал, я бы приехала и забрала его. Мне кажется их самих туда обманом отправили, это же никто не знал, что они на войну едут. Мне кажется им никто информацию об этом не давал, просто их повели».

‍

Особенно родственниц Махмуда задевают комментарии украинцев в соцсетях, будто он поехал убивать детей. «Он бы никогда никого не обидел, — уверяет Шамсият. — Он служил родине, принял присягу. Это его обязанность, работа была».

‍

Теперь мать и бабушка тяжело переживают, что поддержали решение сына идти в армию. «Если б мы знали, то насильно бы его оттуда забрали, — вздыхает Хадижат. — Столько труда мама вложила в ребенка, чтобы он в 21 год…»

‍

«Вчера звонили в военную часть, чтобы узнать про телефон, про его личные вещи, хотя бы на память, чтобы остались у нас – продолжает Хадижат. – Никто ничего не знает, говорят, что телефон был с ним. Но Махмуд же нам рассказал, что телефоны забирают. Если бы телефон был с ним, он бы за эти семь дней нам написал!»

‍

«Все эти компенсации, это ерунда, мы даже говорить об этом не хотим. Когда нет самого главного счастья, когда единственный ребенок тебя покинул, зачем все остальное? Я представляю, сколько всего у него в голове было, планы на жизнь…»

‍

Во время долгого сбивчивого рассказа женщин дверь несколько раз хлопает. Когда возвращается тишина, весь дом уже наполнен молчаливыми мужчинами. Седобородый дед медленно, одну за другой достает почетные грамоты погибшего солдата — за футбол, за легкую атлетику, за участие младшеклассника в жизни лагеря «Солнышко»… В протянутой загрубевшей ладони звенят многочисленные спортивные медали. Наконец мужчины вносят последние реликвии — военную форму и орден Мужества, серебряный крест в красной коробочке. 

‍

За какой подвиг погибшему дали награду, никто объяснить не смог.

‍

‍

Автор: Владимир Севриновский

Текст опубликован на «Медузе». Размещен с согласия автора